Название: Свет надежды

Автор: Jean-Paul

Фандом: Вариант «Омега»

Пейринг: Генерал фон Шлоссер/Лота Фишбах, Георг фон Шлоссер/Сергей Скорин (он же Пауль Кригер)

Рейтинг: PG-13 (никакого)

Категория: гет, слэш, флафф

Содержание: Что двум баронам фон Шлоссерам делать с одной Лотой Фишбах? Пост-канон. Скорин еще не приехал к Георгу в Берлин.

Спасибо Джиалгри за "завод у часов закончился")

Дисклаймер: Эти герои не приносят мне дохода. Сериал «Вариант «Омега»» не является пропагандой гомосексуальных отношений между немецкими баронами и русскими разведчиками.

- Хельмут, завод у часов закончился. Надо бы завести, а то как в тюрьме, - Лота улыбнулась старому слуге. Тот кивнул, и, бормоча себе под нос "Эх, как же все испортилось-то, " пошел за ключом.

- Хельмут, замолчи. Дорогая, Георг не звонил? – отставной генерал оторвался от пасьянса.

- Нет. Наверняка, слишком занят. Может, вы сами ему позвоните?

- Приносить плохие новости – это его конек. Если он не звонит сейчас, значит, позвонит, когда будет что-то чрезвычайное.

- Вы прекрасно знаете своего сына, господин барон.

- Но я не могу вам сказать, прелестная Лота, где у моего сына глаза, – барон побарабанил пальцами по столу.- Я давно хотел спросить вас, если вам удобно об этом говорить… Он так и не сделал вам предложение?

- Увы, господин барон, - Лота пожала плечами.- Я просто ваша гостья, а не его невеста.

- Мой сын болван. Если бы я был не так стар, я бы, честно скажу, не задумываясь женился бы на вас. Вы – идеал немецкой женщины. И вовсе не в том смысле, который рисуют нынче на плакатах.

- Один человек уже говорил мне те же слова.

- И вы не вышли за него замуж? – удивился генерал.

- Это не было предложение. Это было в Эстонии.

- А… Не тот ли противник, о котором Георг отказывается мне рассказывать?

- Наверное, тот, - Лота задумалась на мгновение, а потом решительно вскинула руку. – Идите сюда, к камину. Я вам о нем расскажу.

- Вы прямо находка для шпиона, Лота, - усмехнулся фон Шлоссер. Но, собрав карты в колоду, пересел к Лоте и приготовился слушать рассказ.

- И всю осень они сидели почти целыми ночами, и иногда я слышала, как Георг уезжал только с рассветом: рев мотора будил меня. А потом случилось то, о чем я уже рассказывала: Георг уехал, я познакомилась со смертью, а русского я больше не видела. Все, что мне удалось выспросить у Георга, это что русский был убит на глазах Маггиля и других, но тело в Таллинн не привезли.

- Франц теперь там, где ему и положено было быть – работает на земле. Окопы собьют с него спесь.

- Я не думала, что его жена столь приятная женщина.

- Он всего лишь деревенский мальчишка, - отмахнулся барон. – Как все простаки многое о себе возомнил. А ведь в юности он и читать-то не умел. Так, значит, русского убили партизаны?

- Так сказал Георг, но он в это не верит.

- Я тоже сомневаюсь. Если он совершил это в отсутствие Георга, подставив Франца, значит, Георг на самом деле знает, что произошло. Он совсем не глуп, мой мальчик. Ах, Лота, Лота. Не дело вам сидеть в закрытом поместье со стариком. Вам надо в Берлин, где молодежь, где есть и другие… Я был бы рад, если бы вы стали моей невесткой, но может случиться, что на исходе войны вы не сможете ей стать.

- Почему?

- Разве русские оставят кого-нибудь в живых, когда возьмут Берлин?

Глаза Лоты наполнились ужасом.

Отставной генерал фон Шлоссер обладал нехорошей, по мнению своего отпрыска, привычкой звонить не вовремя и ставить вопрос ребром. День был трудным, вечер долгим. Георг устал и вовсе не собирался разъяснять отцу мотивы своих поступков.

- В качестве кого она живет у нас, сын мой? – без предисловий начал разговор генерал.

- Она наша гостья, отец.

- Ты понимаешь, в какое компрометирующее положение ставишь девушку?

- Чего ты от меня хочешь? – Георг вскипел слишком быстро и сам про себя это отметил. Нервы расшатаны.

- Ты должен жениться на ней, и чем скорее, тем лучше, - Георг молчал, поэтому барон продолжил. - Разве это не подозрительно? Тебе уже тридцать пять, а ты даже не объявил Фишбах своей невестой. У тебя опять интрижки с сержантами?

- Нет никаких сержан… Отец, нельзя такие вещи говорить по телефону.

- Тогда приезжай и женись. И не будет никаких "нельзя". Убьешь сразу двух зайцев.

- Я не люблю стрелять. Ты же знаешь,- раздраженно отрезал Георг.

Старый барон помолчал и повесил трубку.

Вечер Георга был испорчен. С Лотой надо было что-то решать, отец прав. Но подставлять Лоту еще под один удар он не мог. Это было бы предательством. Еще одним предательством его жизни. Надо было все тщательно и неспешно обдумать.

Лота Фишбах была не из самой богатой семьи, но что-то подсказывало старому генералу, что ей будет все равно, что скажут ее родители. Он думал несколько дней, прежде чем решился на разговор с ней. Своим молчанием Георг подтвердил его мысли о том, что девушка так и не приобретет социально приемлемый статус. Звонков из Берлина после разговора отца и сына не было.

Экономка по утрам учила Лоту премудростям домашнего хозяйства, а вечером девушка либо читала в гостиной, либо пыталась вязать. Барон поощрял эти попытки занять руки, пока мысли Лоты были заняты его сыном.

- Моя покойная жена, мать Георга, тоже пыталась что-то такое делать, - старый барон мешал карты.- Я не знаю, был ли хорош результат: меня в основном здесь не было.

- Вы редко виделись?

- Да. Служба. Потом война. Она жила здесь с Георгом, пока мы с Хельмутом мотались по окопам. Вы знали, что Хельмут со мной больше, чем Георгу лет? Нет? Сейчас, глядя на вас, милая Лота, я думаю, что был неправ, оставляя жену в одиночестве, в окружении слуг… Возможно, она была несчастлива. Не отрицайте, что вы несчастливы, Лота.

Лота опустила голову.

- До конца войны мой сын так и будет в разъездах. Кто знает, чем окончится эта война. Возможно, вам придется прятаться.

- Мне?

- Но вы же служили, Лота. И пока вы Лота Фишбах, вы так и будете числиться как служившая в армии.

- Но я уволена.

- Русские вряд ли обратят на это внимание, Лота. Если отбросить всю чепуху, которую пишут наши газеты, и вспомнить настоящих русских и их революцию, то я бы сказал, что лучше стать невидимкой, чем попасться им на глаза.

- Что же делать?

- Поговорим об этом потом. Знайте, что здесь вы в полной безопасности, дорогая Лота.

Бывали серые дни и черные вечера. Лота и старый барон научились проводить их вместе, не мешая друг другу, дополняя молчание и тишину неспешными разговорами. Барон видел, как постепенно из девушки уходит то страшное напряжение, которое было в ней с начала ее пребывания в его замке. Но когда вечер за вечером телефон молчал, состояние Лоты ухудшилось.

Спустя неделю после их разговора о ее дальнейшей судьбе, старый генерал спускался вечером в гостиную. С удивлением он обнаружил сидящую на ступенях лестницы Лоту, кутающуюся в шаль.

- Отчего вы здесь сидите, дитя мое? – спросил генерал.

- Я, наверное, напугала вас, - Лота попыталась подняться, но снова села. – Не смогла почему-то пойти дальше. Вспомнила все.

- Присяду-ка я с вами, - барон, кряхтя, подобрал полы халата и сел на одну ступеньку с Лотой. – Вы снова вспомнили Таллинн? Забудьте, забудьте. Все кончилось, все прошло.

Лота шумно вздохнула и вдруг разрыдалась, как ребенок, уткнувшись головой в плечо генерала. Он обнял ее, и, шепча утешающие слова, решился продолжить недавнюю беседу, когда девушка немного успокоилась.

- Вот что, Лота. Давайте подумаем вместе. Я сделаю вам одно предложение. Так сказать, предложу вам сделку. Подумайте, не отвечайте сразу.

- Я слушаю, господин барон, - Лота вытерла глаза и подняла голову, слегка отстраняясь от барона.

- Судьба моего сына меня тревожит. Он последний из фон Шлоссеров, но я ни в коем случае не сомневаюсь в его желании жениться на вас. Не перебивайте меня сейчас. Но, несмотря на все его желание, работа для него важнее. Из-за работы он может… погибнуть. Я не хотел бы, чтобы все это, - барон обвел рукой круг, – было отдано на разграбление. Я хочу, чтобы все это было в молодых, разумных, прекрасных руках. К тому же, я давно убедился, что мой сын – болван, каких не было. Как он может быть вдалеке от такой красоты, такого изящества, такого ума. Вы – прекраснейшая из женщин.

- Я стар, Лота, и не претендую на звание вашего любовника. Но я предлагаю вам свою старую руку и изношенное сердце, которое и так скоро перестанет биться. Я предлагаю вам стать моей законной женой. Я предлагаю вам убить Лоту Фишбах и породить Лоту фон Шлоссер, баронессу, наследницу состояния и имения фон Шлоссеров. А после моей смерти вы можете выйти замуж за Георга. К тому времени он достаточно поумнеет, чтобы понять, насколько вы бесценное сокровище. О вас, возможно, немного посудачат, но какое вам, в сущности, дело до сплетен. Вы молоды, прекрасны, вы должны жить другой жизнью. Подумайте, Лота. Не торопитесь.

- Георг отказался на мне жениться?

- Георг… вы же знаете его, милая Лота.

- Мне порой кажется, что совсем ничего о нем не знаю.

- Вы все про него знаете, Лота. Он к вам очень привязан, насколько я могу судить, но это не та привязанность, которую женщина хотела бы от мужчины.

- Он не любит меня, я знаю. Но разве он любит другую? Мне кажется, он любит только свою работу.

- Если бы только все дело было в работе, - генерал покачал головой. В этом движении Лота уловила печаль.

- В чем же? Есть другая?

- Вам лучше спросить у него самого. Действовать напролом, так сказать.

- Он этого не любит, - улыбнулась девушка.

- Это верно, - улыбнулся в ответ старик, и они оба поднялись.- Но вы можете съездить к нему в Берлин. И пусть он все вам объяснит про себя сам. Если вы вернетесь, я буду рад. Если нет – что ж… Я могу составить завещание и на Хельмута, хотя он этого вовсе не заслужил.

Лота поднялась в приемную кабинета Георга фон Шлоссера и долго ждала его. Адъютанты все время говорили по телефону, стучали на пишущих машинках, переговаривались, не обращая на нее внимания.

Появление Георга не принесло ей радости. Ей показалось, что за прошедшие месяцы человек, говоривший с ней по телефону и человек, с которым она была в Таллинне – это одно, а тот, кто появился перед ней сейчас – другое. Почему-то не пригласив ее в кабинет, Георг тут же спросил:

- Куда бы вы хотели сходить, фройляйн Фишбах?

- На ваше усмотрение, господин барон, - не менее холодно ответила она.- Я давно не гуляла по Берлину.

Отдав распоряжения адъютанту, фон Шлоссер вывел Лоту на улицу, усадил в автомобиль. Остановившись у парка, фон Шлоссер предложил пройтись.

Они сидели на скамейке в дальнем углу парка, где в этот дневной час почти не было гуляющих.

- Мой отец сделал тебе предложение? – с расстановкой, ударяя на каждое слово, переспросил молодой барон.

- Да. В этом нет моей вины.

- Ты согласилась?

- Я решила посоветоваться с тобой, Георг.

- Я плохой советчик, Лота.

- Но возражений у тебя нет?

- Нет.

Лота встала:

- Тогда мне пора возвращаться.

- Подожди. Я что-то не то говорю. Сядь, - Георг усадил ее рядом. Неловко приобнял.- Идет война, Лота. Я не могу сейчас обременять тебя. Я все думал, как решить эту задачу, но не мог найти решение. Я не хочу тебя обманывать, и хочу тебя защитить. Отец, как всегда, нашел самое верное решение. В любой момент я могу быть отослан из Берлина по новому поручению.

- И тебя могут убить. Так говорит твой отец.

- Он прав. Будущее неизвестно. Исход войны не ясен.

- Русские не пощадят никого. Даже меня.

- Как сотрудницу Абвера? Не знаю. Возможно, и нет. Или учтут, что ты попала в гестапо за помощь русскому.

- Они поверят в существование русского? Разве он есть хоть в одном документе? Имя, фамилия, звание, цель заброски. Мы же так ничего и не узнали, Георг. Или ты узнал?

- Я знаю только имя. Да и ты знаешь.

Лота удивленно вскинула брови.

- Он подписывал шифровки своим собственным именем. Это не псевдоним.

- Сергей? А фамилия?

- Не знаю. Не узнал.

- Пять месяцев я жила с ним в одном доме. На одном этаже, через лестничный пролет. И так и не узнала его имени. А ты, Георг, провел с ним столько ночей, и не узнал даже фамилии.

- Я не… Отец тебе сказал?

- Он ничего не говорил. А что? Говорил только, что я могу не дождаться тебя.

- Хорошо. Выходи за него. Будешь моей мачехой. Забавно. И, повторяю, отец прав: ситуация рискованная и нестабильная. Ты получишь титул и наследство в случае моей смерти.

- Я не хочу, чтобы ты умирал.

- И я не хочу, чтобы ты погибла. Выходи за отца. Он хороший человек.

- Ты тоже, Георг. И я бы хотела тебя.

Ему нечего было сказать, и оба просто молчали.

- Часто его вспоминаешь? – Лота подумала, что вся ее жизнь, вся жизнь фон Шлоссеров перевернулась именно из-за русского шпиона. Без него ничего бы не было. Шлоссер не приехал бы в Таллинн, и она не влюбилась бы в него, а он не потерял бы к ней интерес, как к наскучившей игрушке.

- Не забываю, - барон быстро оглядел дорожки парка, и, повернувшись к девушке, добавил.- Никогда не забываю. Не сердись на меня. И, Лота… Я хочу, чтобы ты знала. Я ни разу не спал с Кригером.

- Что? – не поняла она.

- Увы, я так и не переспал с капитаном, - Георг коротко взглянул в лицо Лоты. - Ты не.… О Боже! Я думал, ты знала.

- Ты? Нет, это не возможно! Мы же с тобой были… Так вот почему ты сейчас так со мной откровенен. Ты решил, что я шпионила за тобой?

- Нет, я думал, отец сказал тебе. Я не знаю, как объяснить все это, Лота. Ты мне нравилась.

- Но ты больше проводил времени с капитаном, чем со мной. Он тоже разделяет это? Теперь я понимаю, почему капитан ни разу мной не воспользовался.

- Нет! Он – нет. Лота, я не знаю, что это было – морок, возможно. Но я был готов на все. Решительно на все. Я думал, это взаимно, но ошибся. Я во многом ошибся в этой истории. Можешь презирать меня, ненавидеть, но я не хочу тебе лгать. Если бы он пошел на это, я был бы счастлив. Хотя, какое может быть счастье под биноклем Гестапо?! Но ты мне тоже была дорога.

Лота усмехнулась. Русский еще раз перевернул ее жизнь:

- И теперь мы оба несчастливы.

- Или все трое. Хотя,- фон Шлоссер взмахнул рукой. - Это мои мечты, романтические бредни. Я не хочу делать тебя несчастной, поверь.

- Если ты вдруг решишь на мне жениться, я буду согласна. В любое время.

- Жизнь меняется слишком стремительно. Я не могу обещать даже свое присутствие в Берлине в ближайшие месяцы.

- На свадьбу приедешь?- спросила она без всякой надежды.

- Только если на пару часов. Много работы.

В ответ Лота сжала руку барона:

- Тогда жду тебя на свадьбе. Твой отец пришлет приглашение.

- Довольно будет и звонка. Я буду. Постараюсь. Ты меня презираешь?

- Нет, - улыбнулась Лота.- Мне стало легче. Мне жаль, что твоя любовь была так же безответна, как и моя. Я никому ничего не скажу, не бойся. Думаешь, он жив?

- Уверен, что да, - Георг фон Шлоссер вдруг улыбнулся широкой улыбкой. И Лоте, смотрящей в это вдруг помолодевшее, внезапно озаренное светом лицо, нечего было возразить.